Поводом для нападения на Одессу во время Крымской войны 1853-1856 гг. послужил инцидент с британским военным пароходом "Фюриус". Этот корабль 27 марта 1854 года подошел к городу на пушечный выстрел и стал производить разведку рейда и береговых укреплений. Предупреждения сигнальной батареи порта не подействовали на "британского парламентера", и его отогнали от Карантинной гавани четырьмя пушечными залпами. Тогда командующему русскими войсками генералу Д.Е. Остен-Сакену союзные адмиралы, английский Дондас и французский Гамелен, передали ультиматум: за мнимое "оскорбление парламентерского флага" выдать им все английские и французские купеческие корабли, на которые в связи с войной было наложено эмбарго, а также все русские суда, находящиеся в порту.
На ультиматум генерал ответил молчанием. Порт в то время был коммерческим, и город не был подготовлен к встрече с таким грозным противником. К началу войны морская артиллерия состояла из 20 старинных чугунных пушек на лафетах, в гарнизоне числилось 1100 штыков и 375 сабель.
Военные стали срочно готовиться к обороне. Особое внимание обратили на оборону побережья и наблюдательную службу за морем. Из земли вырыли чугунные екатерининские пушки, вбитые в гавани для причаливания кораблей, исправные ставили на лафеты. Нашли ядра к ним.
Всего соорудили и вооружили шесть батарей из 48 пушек, расположив их на молах порта от дачи Ланжерона до Бульварной лестницы. Левофланговую батарею № 6 установили в Практической гавани на Военном молу. Ей дали только четыре орудия старого образца. Команда батареи состояла из 28 нижних чинов, из которых только четыре были кадровыми артиллеристами. Командиром батареи назначили 22-летнего прапорщика Александра Щеголева.
10 (22 н.ст.) апреля 1854 года противник, определив самое слабое звено обороны города - Практическую гавань, двинул к ней свои корабли. Сначала шли три паровых фрегата, ведя залповый огонь сортовой артиллерией по побережью. Затем подошли еще три английских фрегата и один французский. Карантинную гавань неприятель не обстреливал, так как в ней находились суда нейтральных государств. Всего подошло 28 боевых кораблей, в том числе 10 паровых крейсеров.
Так случилось, что основной удар приняла на себя шестая батарея Щеголева. Она отстреливалась особенными калеными на огне ядрами, вела борьбу с артиллерией противника, у которого было 350 орудий. Несмотря на то, что батарея была открыта со всех сторон огню противника, щеголевцы не дрогнули. Шесть часов неравного боя провели они, сражаясь сначала четырьмя, затем двумя орудиями.
...Представьте себе едва заметную точку в сравнении с окружающими ее неприятельскими силами — это оконечность практического мола, на которой устроена батарея, состоящая из четырех 24-х фунтовых пушек. Молодой человек, двадцати одного года, прапорщик резервной № 14-го батареи 5-й артиллерийской дивизии Щеголев командует этой батареей, занимающей пространство не более пространства какой-нибудь комнаты. Девять неприятельских пароходов, из которых один 54-х пушечный и восемь большею частию 32-х пушечные, пройдя вне выстрела мимо первой или правой батареи и атаковав постепенно остальные пять батарей, наконец, сосредоточивают все свои усилия против упомянутой батареи; к пароходам присоединяется потом линейный 84-х пушечный винтовой корабль. Взоры всех устремлены на этот пункт. Кажется, один пароход, решившись стать с ним лицом к лицу, мог бы раздробить его в прах. Триста пятьдесят орудий гремят против него беспрерывными выстрелами, то раздаваясь батальным огнем, то сливаясь в общий гул залпов. Вся батарея избита ядрами, два орудия подбиты, и что же? Герой этого незабвенного дня, имея под рукою только остальные два орудия, под перекрестными выстрелами с неприятельских судов, в продолжение шести часов, с непоколебимым спокойствием и с истинно русским самоотвержением, держит врагов в почтительном расстоянии и противоборствует силам целой эскадры...
...В течение двенадцати часов неприятель превосходными своими силами, громил город с трех разных пунктов, окружив его треугольником огня и чугуна. — Нo благословение Божие видимо осеняло Одессу. Два раза неприятели пытались делать высадку, но были отбиты с потерею. Они подходили к берегу на гребных суднах, чтоб ближе бросать свои губительные конгревовы ракеты, тогда как город защищался только двумя пушками и сухопутным войском. И при всем том они не успели ни в одном из своих предприятий. У них повреждены были три парохода и отведены на буксире. Они потеряли большое число людей с опрокинувшихся лодок; из жителей же ранено и убито менее десяти человек, хотя бомбы и гранаты с рейда долетали до площади нового базара и за католическую церковь, а с судов, стрелявших у дачи графини Ланжерон, за Михайловский монастырь. – Несколько десятков тысяч выстрелов, пущенных в город, произвели несравненно меньше вреда, нежели сколько можно было ожидать, потому что пароходы постоянно были удерживаемы в отдалении береговыми батареями. В самом городе не разрушено ни одного здания, не было ни одного пожара; конгревовы ракеты падали на городские здания уже погасшими; бомбы и гранаты разрывались в весьма малом числе. Бедствия, произведенные неприятельским огнем, ограничились пробитием стен и крыш во многих домах. На пересыпи зажжены были конгревовыми ракетами шесть небольших домов и соляной магазин, в практической гавани сожжено нисколько каботажных судов и обгорела часть молов; но неприятели не могли истребить огнем обширных складов строевого леса на Пересыпи. Более всего пострадали от повреждений дома князя М. С. Воронцова и М.А. Нарышкиной. В числе сожженных кораблей были один английский, один австрийский и один голландский. Три матроса английских и французских убиты ядрами своих соотечественников. Одним словом, вред, нанесенный Одессе во время ее бомбардирования, был вовсе в несоразмерности с употребленными на то силами.
Так кончился этот незабвенный день, в который, благословение Божие, одушевило твердостью и мужеством как геройских защитников, так и жителей Одессы...
Стало темнеть, буря на море усилилась, крупные волны не давали расчетам корабельных орудий противника вести прицельную стрельбу. Тем не менее, все орудия батареи были разбиты, и Щеголев с пушкарями сквозь огонь и дым, под градом бомб вышли к подножию Бульварной лестницы. Произошло то, что должно было произойти. Враг отступил, но оставил для патрулирования три корабля: английские "Тигр" и "Нигер", французский "Везув". 30 апреля 1854 года "Тигр", курсируя у берегов, в тумане наскочил на мель и был обстрелян береговой батареей. После того как несколько человек на корабле получили ранения, а капитан "Тигра" Джиффорд был тяжело ранен, команда, в составе офицеров и 201 нижнего чина, сдалась в плен. Так как английский "Нигер" и французский "Везув" не дали одесситам снять "Тигр" с мели, фрегат сожгли огнем береговых батарей.
Подвиг А. П. Щеголева потряс всю Россию, его имя стало символом мужества и преданности воинскому долгу. Император Николай I произвел А. П. Щеголева в подпоручики, в поручики и в штабс-капитаны. Герой был награжден орденом Св. Георгия.
За героизм Александр Щеголев, минуя чин подпоручика и поручика, был возведен в чин штабс-капитана и награжден Георгиевским крестом и золотым почетным оружием. За героизм были награждены пушкари шестой батареи Георгиевскими крестами.
Наследник престола великий князь Александр Николаевич (будущий Александр II) поздравил героя с царской наградой и прислал ему в дар свой Георгиевский крест («с моей груди»).
Его императорское высочество государь цесаревич наследник удостоил штабс-капитана Щеголева следующим рескриптом.
Любезный Щеголев!
Поздравляю тебя с славным твоим подвигом и с царскою за него наградою.
Посылаю тебе высочайший приказ о производстве тебя в подпоручики, в поручики и в штабс-капитаны; грамоту со статутом на всемилостивейше пожалованный тебе орден Св. Георгия и самый орден.
Прилагаю при сем же и Георгиевский крест с моей груди; прими его как подарок признательного отца почтенному сыну.
Благодарю тебя за твою мужественную, стойко уставную заслугу; благодарю тебя от всех военно-учебных заведений, в которых отныне имя твое будет произноситься с уважением, и подвиг твой будет служить примером воинской доблести.
Запечатываю еще в мой конверт два на имя твое письма, оба тебе поздравительные и оба тебе благодарственные: одно от всего Дворянского полка, другое от оставшихся еще в этом, полку однолетних твоих ротных совоспитанников.
Спасибо, голубчик Щеголев; наградил тебя государь — наградит тебя и Бог.
Александр
С. Петербург, 22 апреля 1854 года.
***
Ответы штабс-капитана Щеголева. Его императорскому высочеству государю наследнику цесаревичу.
ВАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЫСОЧЕСТВО!
Осмеливаюсь благодарить Вас за столь драгоценное для меня, исполненное родительской любви, письмо Ваше, и за подарок, который слишком для меня дорог, и который в глазах всякого русского святыня; он украшал доблестную грудь моего августейшего благодетеля, а в настоящее время украшает грудь его верного сына; отныне пусть этот крест будет новым залогом моей непоколебимой преданности престолу и отечеству. И так торжественно клянусь крестом Святого великомученика и Победоносца Георгия и честию артиллериста, что последняя капля крови, текущей в моих жилах, будет принесена на жертву за царя, веру и отечество.
Шесть лет, проведенных мною в Кадетском корпусе, под покровом нашего незабвенного августейшего благодетеля, в бозе почивающего государя великого князя Михаила Павловича, и под августейшим покровительством Вашего императорского высочества, я тревожим был постоянно одною мыслию, мыслию о долге, которым обязан доказать признательность мою за столь милостивое внимание августейших моих благодетелей. С каким нетерпением ожидал я той минуты, когда мог сказать: теперь совесть моя спокойна; я исполнил долг и оправдал щедроты монарха. И вот, наконец, наступил давно желанный час, и я, пред лицом Бога и тысячи народа, по мере сил, доказал мою благодарность, теперь же радуюсь, что хотя атом этой мысли привел в исполнение.
Но что я исполнил! Только долг свой, а мудрый монарх несказанно наградил меня, но, впрочем, не даром у нас на Святой Руси есть древняя пословица: «За Богом молитва, и за царем служба никогда не пропадают»; и теперь она вполне стократ осуществилась. И кто же из русских после этого не скажет, как радостно пролить кровь за такого мудрого, милостивого монарха! И так, да поможет нам Всевышний, и да оправдаются сказанные в манифесте незабвенные слова нашего великого отца отечества: «Да не постыдимся во веки»; слово Аминь служит ответом: истинно да будет; оно уже для нас есть приказание монарха быть так, как он желает, и да будет так грудь русского крепка.
Ваше императорское высочество простите великодушно за смелость моего письма: поверьте, что все сказанное здесь исходит от души верного, преданного престолу и отечеству сына. Прикажите снова представить доказательство моей преданности престолу, и слово Ваше будет свято с благоговением исполнено. Приношу душевно искреннюю благодарность их императорским высочествам великим князьям Николаю Александровичу, Александру Александровичу и Владимиру Александровичу. (*)
Имею счастие быть Вашего императорского высочества покорный слуга и верный сын
Александр Щеголев
Одесса, 1854 года мая 12 дня.
Свежие комментарии