Н.С. Леонов: "Главным качеством разведчика является любовь к Родине"
Николай Сергеевич Леонов – выпускник Института международных отношений (бывшего некогда частью МГУ), доктор исторических наук, генерал - лейтенант в отставке, проработавший разведчиком более 30 лет, один из основателей аналитического центра КГБ.
– Самым счастливым временем в своей жизни я бы назвал 47 год, 800 - летие Москвы. Я был студентом первого курса МГИМО, недавно приехавшим из провинции. В том году отменили карточную систему в стране. Тогда же была проведена денежная реформа. Страна недавно вышла из войны победителем, и студенты - мгимовцы готовились защищать роль великой державы. Нам тогда казалось, что этой стране все по плечу.
Вся моя жизнь точно уложилась в рамки советского времени. Первый свой крик я издал под копной сжатой ржи на собственном поле в последний год свободного крестьянствования. На следующее лето наша пашня уже была включена в колхозные поля.
– Николай Сергеевич, как Вы, будучи выходцем из крестьянской семьи, прошли путь до самых ответственных постов в разведке?
– Я прошел путем простым и достаточно типичным для людей, живших в ту эпоху. Тогда всех приглашали к образованию. Меня однажды родители выпороли за то, что я не хотел учиться – в восьмом или девятом классе. Среднюю школу я окончил с золотой медалью, и это открыло мне дорогу в любой вуз. Я пошел в МГИМО по наущению моих товарищей. Того, что потом развилось в советское время – блат, – тогда практически не существовало. Материальных барьеров не было никаких: моя стипендия позволяла мне не только жить самому, но даже иногда помогать родителям. Общежитие предоставлялось всем иногородним. В общем, дай Бог, чтобы у каждого поколения были такие хорошие условия.
– Запомнились ли Вам какие - то особенно яркие эпизоды из студенческой жизни?
– МГИМО в целом произвел на меня в то время неприятное, тяжелое впечатление. Я немножко иначе представлял себе студенческую жизнь, начитавшись всяких рассказов о XIX веке. В МГИМО 47 - 52 годов уже проник казенный дух бюрократической борьбы. И он, конечно, меня сильно - сильно подкосил. Во - первых, люди уже стали рваться в партию: они знали, что партийные получают лучшее распределение после института. А это порождало всякого рода гнусности, слухи, доносы, подножки.
В отлично задуманном институте, к тому же поселившемся под крышей старого лицейского здания, вход в которое стерегли скульптуры Сократа и Платона, глубоко засел дух карьеризма, тщеславия, шкурничества.
– Не самые приятные у Вас впечатления от МГИМО...
– Да, не самые приятные. Потом начались всякого рода кампании: борьбы с космополитизмом и проч. – которые обрушились на всех профессоров. Вам, нынешнему поколению, трудно это представить. Это было похоже на культурную революцию в Китае, когда студенты публично избивали – словами, документами – своих профессоров. В актовом зале спускали свору студентов, чтобы они расправлялись с указанными им преподавателями. Процедура носила отвратительный характер, и на многих подействовала отталкивающе. Времена были мрачные: последние годы Сталина, гниение диктатуры одного человека. Нам достались все эти страшные постановления по журналам, по Большому театру. Потом вспыхнуло так называемое дело Ленинградского университета, которое тоже изуродовало студенчество. И такие кампании накатывались, как волны одна на другую. Именно поэтому я никогда не вспоминаю с радостью о своей студенческой жизни.
– И о преподавателях тоже?
– У нас были, конечно, прекрасные, дивные профессора. Был, скажем, профессор Тарле Евгений Викторович – лучшего в истории России и найти нельзя. Были и другие великолепные специалисты... Но надобно сказать, что они являлись, конечно, исключением, которое помогало нам хоть как - то мириться с жизнью.
Помню, как один экзаменатор спросил нашего фронтовика, не ответившего по билету по западноевропейской литературе: "Скажите, вы читали "Песнь о Роланде"?" – "Нет". – "Не приходилось ли листать рассказы Чосера?" – "Нет". – "Знаете ли вы, что такое "Ад"" Данте?" Опять последовало сакраментальное "нет". Профессор вздохнул, поставил "четверку" в зачетную книжку и сказал: "Завидую вам, молодой человек: вам предстоит в жизни большое счастье открыть для себя столько прекрасного!"
– Теперь уже, будучи профессором МГИМО, каким Вы видите современного студента?
– Конечно, сейчас есть много плюсов по сравнению с той жизнью, которой жили мы. Но и много минусов. Может быть, наша тяжелая среда заставляла нас больше заниматься самостоятельно, общаться в узком коллективе друзей. Сейчас, конечно, студент более раскован, свободен – прежде всего, в выражении своего мнения. Это великий дар, который время преподнесло нынешнему поколению русских людей. Но минус в том, что далеко не все умеют этим пользоваться. Резко упал, на мой взгляд, уровень эрудированности людей, подготовки: по сравнению с тогдашними студентами нынешние выглядят, в подавляющем большинстве, недоучками.
– Но какие методы при этом применялись?!
– Можно как угодно оценивать те методы, которыми воздействовали на нас, но факт остается фактом: нынешние студенты не умеют работать так, как мы. Наш студент мог выносить огромные нагрузки, и его знания были значительно обширнее. Мы, к примеру, должны были точно знать все основные договора, которые Россия подписала за все периоды своей истории. И я до сих пор их прекрасно помню. Сейчас студент, конечно, помельчал. При всей его раскованности крылышки у него весьма слабые. Сама глубина постижения вопросов современным студентом оставляет желать лучшего.
– Я слышал, что Вы спрашивали своих студентов, какое качество дипломата они считают самым главным. Они называли "ум", "рассудительность", "знание языка" и т.д., но Вы не были удовлетворены их ответом...
– Да, этот вопрос очень многих волнует – "что главное для дипломата?" И все – англичане, японцы – дают свои "профессионограммы". Но я всегда студентам говорю: главным качеством дипломата или разведчика (а он тоже дипломат) является любовь к Родине. Все остальное часто бывает делом наживным. Все трудности можно преодолеть, а вот патриотизм – необходимое качество. Если его нет, Вы будете или серой мышью, мало кому нужной, которая жует свое собственное зернышко, или, еще хуже, потенциальным предателем.
Глубокое недоумение и сожаление вызывают потуги некоторых газетчиков "героизировать" предателей, окружить их фальшивым ореолом борцов против вчерашнего социального строя... Отношение к предателям – это тоже показатель морального здоровья общества".
– Сейчас слово "патриотизм" стало чуть ли не ругательным, в лучшем случае – старомодным. Вам не кажется, что для нынешнего мира характерно предательство во всех областях жизни – от политической до духовной?
– Да, уже давно началось, как говорят, "идеологическое охлаждение общества", потеря каких - либо духовных ценностей. А с перестройкой началась и своего рода экуменизация нашего сознания: когда нам вместо национальных черт стали прививать общечеловеческие, которые никто в мире не проповедует. Только бездарные политики России могли создать и навязать этот лозунг: "Наш путь – к достижению общечеловеческих ценностей". Что это? У китайцев одни ценности, у американцев – другие, у испанцев – третьи, у арабов – четвертые. Какому индюку удалось найти эти общечеловеческие ценности, где они? Есть определенные ценности у христианского мира: они записаны в Священном Писании, на них воспитывались многие поколения русских людей. У мусульман свой набор ценностей, с нашим не совпадающий. К каким ценностям призывали нас Горбачев, Шеварнадзе, а потом и Ельцин? Они говорили: "Россия должна войти в цивилизованный мир", как будто она не цивилизованная страна. Это откровенное предательство, потому что Россия – это своеобразный очаг мировой цивилизации. Это она подарила миру Пушкина, Толстого, Достоевского, Чехова, Чайковского, в конце концов, Гагарина, Королева и много кого еще. (прод.)
Свежие комментарии